Война. При каких условиях Украина может вернуть Крым

c6f23bed

Взрыв Итог энергетической войны Крыма будет ясен после встречных ходов Кремля. Без провала экономики агрессора захваченные территории не вернуть

Продуктовая война Крыма должна в какой-то момент пройти в энергетическую фазу — это было понятно с первого дня компании акции. Пропадание с крымских рынков российских товаров имело прежде всего маленькое значение для нас самих — вот, не надо вести торговлю с захваченной территорией, вероятно, отразилось на покупательной возможности самих крымчан — а для отечественного управления и крымской власти не имело точно никакого значения. Поэтому с первого дня акции ее учредители предостерегали, что со светом может случится то же самое, что и с продуктами — если оккупационная администрация не обратит на них внимание, не закончит общественно-политические репрессии, не снабдит стандартные критерии жизни на острове тем, кто не согласен с оккупацией. А никакого интереса на учредителей войны никто, как и следовало ждать, не направлял — и не только лишь из-за недопонимания обстановки, еще и из-за тривиальной марионеточности тех, кто возглавляет Крымом. 
Для Кремля нет никакого “особенного статуса” острова, захваченной территории — как и нет ни крымскотатарского народа, ни Меджлиса. Есть просто объект федерации, есть жители — и есть какие-то подстрекатели из-за рубежа, которые препятствуют этому объекту хорошо жить. Кремлю не впервые с такими подстрекателями сражаться — утверждая порядок Кадырова в Чечне, он открыл наиболее реальную охоту за агентами управления Ичкерии во всем мире. Впрочем, эти прежние начальники не могли отключить свет в Чечне. А у крымских татар — либо у тех, кто им сострадает — получилось.  Аннексию удастся одолеть благодаря четырем основаниям — провалу экономики страны-агрессора, регулярному поддержанию интернационального внимания к неприятности и производящему репрессии внутреннему противодействию в Крыму 
Тем не менее — стоит отметить это , чтобы не было никаких иллюзий — это никакая еще не энергетическая война. Пока это лишь разведка энергетической войной. И здесь принципиально, чем ответит Путин. Если будет, что РФ может сделать Украине — даже во вред самой себе — энерго неприятности, сопоставимые с теми, которые испытывает в настоящее время Крым — то ублажение насчет войны заменится раздражением и жалобами и в адрес ее учредителей, и в адрес властей. Тогда будет, что благоденствие Украины неотъемлемо от благоденствия Крыма и для того, чтобы не закоченеть и не окунуться во тьму, мы можем делать все для сбережения устойчивости на захваченном острове — чтобы там ни происходило. Если будет, что вместо отказа от репрессий против крымскотатарских функционеров эти репрессии лишь припустят — сейчас как “ответ за свет” — то никакого нового рычага давления на крымское руководство у учредителей войны не будет, они сумеют лишь смотреть за случающимся. И это — еще наиболее малые результаты того, что могут сделать в Кремле в роли “ответки”. Усилий завоевать территорию, на которой располагаются опоры, также не следует вычеркивать — в городе Москва без проблем пояснят такое проникновение “войной с терроризмом” и будут поддержаны как общероссийским, так и крымским публичным соображением — вот, Владимир Владимирович, что ваш Бог, отдает свет людям, показывая слабость и зловредность российских властей. РФ к подобным авантюрам не привыкать — схожим стилем отечественные “миротворцы” держали интернациональный аэродром в столице Косово Приштине — и тогда, к слову, РФ была куда к истинной битве с Западом, чем в настоящее время. 
К слову, о Востоке: вопрос о наказаниях почти постановлен, их все равно продлевают на обозримые 6 месяцев, отечественная дипломатия и так сделала все, что сумела, воспрепятствовав годовому продлению наказаний. Таким образом Путин может действовать уверенно — а в том, что он будет действовать, у меня колебаний нет. И лишь после того как мы возьмем в толк, каким будет встречный ход Кремля и способны ли мы на него правильно отреагировать, стоит обсуждать вопрос о истинной эффективности энергетической войны.
Еще 1 значительный момент: имеет ли какое-нибудь отношение война острова к его возвращению в состав Украины? Нет. Не имеет. Мы проводим себя с Крымом так, будто бы это сепаративный, оторвавшийся район и мы можем что-нибудь обосновать его населению. А Крым — как, тем не менее, и Донбасс — никакой не оторвавшийся район. Это — захваченная территория. И какими бы ни были расположения духа населения данной территории, решать ее судьбу будет захватчик. И в случае если мы по правде думаем, что неприятности населения захваченной территории на самом деле воздействуют на оккупанта, мы основательно ошибаемся. Наоборот, эти неприятности опять помогают оправдать оккупацию — замечаете, от каких вандалов, какого беззакония, какого бандитизма мы вас вытащили! Лучше уж некоторое время посидеть без света, чем очутиться в составе такого хаотического, ставшего «добычей радикалов» страны. Это то, что будет отечественная формальная накачка разжевывать населению Крыма — и то, с чем очень многие будут без особенных колебаний соглашаться.
А дело даже не в данном. 
Дело в неимении в украинском сообществе осознания обычного прецедента: восстановление территориальной единства Украины вероятно только из-за падения оккупационного режима не в Симферополе либо Донецке, а в городе Москва. В Москве 
В начале декабря 1975 года Индонезия захватила португальскую колонию Западный Тимор и назвала ее собственной 27-й периферией — невзирая на декларация силами колонии федеральной самодостаточности Тимора. Индонезийская аннексия не была объявлена ни одной другой страной, помимо Австралии. В самом Тиморе с неустойчивым результатом тянулась несогласованная битва. Людей уничтожали, располагали в концентрационные стана, принуждали, травили голодом. Повстанцы безжалостно распрямлялись с коллаборционистами. Лидер бунтовщиков, грядущий первый вице-президент Тимора Шанана Гусман пребывал в довершение всего. Длилось это 25 лет. В самом начале 90-х я столкнулся в Стокгольме с грядущим 2-м главой Западного Тимора, министром зарубежных дел правительства в изгнании и победителем Нобелевской премии мира Жозе Рамушем-Ортой. Я осознавал, что Украина — либо какая-нибудь иная страна на постсоветском пространстве — может встретиться с подобной историей — и планировал узнать, на что, фактически, рассчитывает восточнотиморский парламентарий. Индонезия — областной гегемон, с которым никто не желает браниться. Для индонезийцев — “Тиморнаш”, они убеждены, что вытащили территорию от колониализма и радикалов. Очень многие граждане Тимора достаточно давно погасились с аннексией и встроились в “свежий порядок” индонезийского вице-президента Сухарто. Что далее?
Рамуш-Орта дал ответ, что его цель — сохранять регулярное внимание к неприятности. Он осознает, что тиморские повстанцы не выпустят страну и что интернациональное объединение не в состоянии вынудить индонезийцев уйти. А в случае падения режима в Джакарте может появиться абсолютно другая картина и свежие возможности. 
Он оказался прав. Финансовый провал Индонезии — в котором, к слову, история с Тимором сыграла не последнюю роль — принудил наследников президента-оккупанта Сухарто договориться с отрицанием от аннексии. Сегодня Западный Тимор — свободное правительство. Аннексию удалось одолеть благодаря четырем основаниям — провалу экономики страны-агрессора, регулярному поддержанию интернационального внимания к неприятности и производящему репрессии внутреннему противодействию.
Если мы намерены вернуть контроль над Крымом, сочетания всех этих 3-х условий нам также не избежать. 
В. Портников, корреспондент 
Ресурс: liga.net

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *